Я плакала.  Посвящается Марии Стюарт. Автор: Конышева Наталья

Что делает историю? - Тела. 
Искусство? - обезглавленное тело. 

Холодный камень, мрачную темницу 
Лишь шёлка кровь на время озарит. 
На платье дивное любуется царица 
И про себя Творца боготворит. 

Предательства послушных стала жертвой, 
И завтра огненное сердце уж замрёт: 
За католическую веру 
Ты с гордостью взойдёшь на эшафот. 

Великое страданье августейшей 
Правительнице жизнь преподнесла, 
Но до последнего останется сильнейшей 
Умрёт как королева умерла. 

Перчатки огненные к страшному обряду. 
В темнице грешница с крестом. 
С собой молитвенники рядом 
И муки облегчающий псалом. 

Вот платье на смертельный бал готово, 
И королеве остаётся три часа, 
Чтоб прочитать молитвы снова, 
Пока не видят, волю дать слезам. 

И, облачившись в шёлк багряных платьев, 
И чёрный плащ из бархата надев, 
Великая готовится к распятью 
Служанкам к ужасу, а недругам - на смех. 

За ней пришли в осьмом часу наутро. 
Застали за прощаньем со слугой. 
И лишь предсмертно слово мудро: 
" Ну вот, и сердцу скоро на покой..." 

Как тихо, как возвышенно, как гордо, 
Как будто власть взошла на эшафот, 
Как благости внимала приговору 
И всё ждала, когда умрёт. 

А сзади как из бронзы изваянья 
Стоит палач с помощником своим, 
Но ни малейших признаков страданья 
И страха пред губителем своим. 

И вот, конец, мгновения до смерти. 
И на колени перед ней встаёт палач. 
Обряд обычный: кланяются, черти: 
" Я каюсь, что придётся убивать!" 

И с кроткою улыбкой отвечала 
Убийце королева всех времён: 
"Я долго перед смертию страдала, 
Так пусть же кончит всё предсмертный стон". 

И встал с колен безжалостный палач, 
В руке топор наточенный блестнул. 
Послышался служанки стон и плач, 
Лишь дёрнулся багрянец впалых скул 

У королевы величавой. 
Перед колодой на колени встала, 
Молитву с жаром прочитала: 

В последний раз к Тебе молю, 
Иисус великодушный. 
Тебе верна, Тебя люблю, 
Тебе послушна. 

Я умираю за Тебя, 
Отец вселенной. 
Я в жертву приношу себя 
Тебе, Блаженный. 

Ты освяти меня, Иисус священный, 
Крестом я осеняю смерть- 
Я покидаю эту твердь, 
Так дай мне умереть прощенной. 

Но снова встала королева 
И бархат чёрный скинула с себя, 
И публика багрянца свет узрела, 
Перчаток роскошь, словно из огня. 

Теперь никто не смог противоречить 
Величию смертельной той красы. 
Казалось, сам палач не изувечит, 
Не тронет за ночь поседевшие власы. 

Но вот и всё. Осталось дать свободу 
Душе: ей места нет в груди. 
Главу кладёт царица на колоду 
И обнимает, будто это сын. 

Удар пришёлся прямо по затылку 
И стон глухой царица издала. 
Душа ушла и очи закатились, 
Но всё ж пока ещё не умерла. 

Второй удар - глубок рубец на шее. 
Душа оторвалась и в небеса. 
Служанка верная взглянуть не смеет- 
Стоит в слезах, закрыв глаза. 

И третий глухо раздаётся, 
И обезглавленная власть 
На палача багрянцем льётся- 
Завершена мучений страсть. 

И поднял голову царицы, 
Палач, но удержал один парик: 
И ужаснувшиеся лица, 
Служанки леденящий крик. 

Но снова поднял он другую: 
То будто в старости была. 
Как будто он казнил иную: 
Совсем больную и седую, 
А королева - молода...